Кто же такие софисты и почему рождение риторики связывают именно с ними? На

второй вопрос нам ответил русский философ А. Ф. Лосев. «Хотя греки всегда любили

поговорить, — пишет А. Ф. Лосев, — и славились своими проникновенными речами, как

до софистов, так и после них, тем не менее, только софисты стали говорить о силе слова

вполне сознательно и систематически, впервые создавая для этого также и необходимые

предпосылки» (Лосев А. Ф. История античной эстетики: Софисты. Сократ, Платон. — М.,

1969. — С. 29). Ответ на первый вопрос будем искать, обратившись к истории слов

софист, софизм, софистика. Софистом называют человека, который за тонкостями и

деталями умеет скрыть главное, умеет доказать истинность того, что соответствует его

целям. Ход подобных рассуждений и искусство изощренно доказывать нужное, но не

обязательно истинное именуют софистикой. Под софизмом понимают логически или в

деталях верное, но по своей сути не истинное суждение. Риторикой пренебрежительно

называют пустое словесное украшательство, уводящее от главного. Появление у этих слов

второго значения, несущего отрицательную оценку, связано с особенностями

мировоззрения софистов. Для софистов все в мире относительно, все субъективно, а сама

жизнь пестра, изменчива и бесконечно разнообразна. То, что было прекрасным для

человека вчера, завтра становится безобразным. Все зависит от его настроения, возраста и

т.д. «Так что же рассуждать? — спрашивает софист Протагор. — Я сказал, что докажу

тождество безобразного и прекрасного…»

Риторический идеал софистов обладал следующими особенностями:

1) Это была риторика «манипулирующая», монологическая. Адресат для

говорящего — скорее пассивный объект воздействия, чем активный субъект. Его

сознанием можно манипулировать.

2) Риторика софистов — агональная (от греч. аgon — борьба, состязание), т.е.

риторика словесного спора, состязания, которые направлены на победу одного и

поражение другого.

3) Риторика софистов была риторикой относительности. Не истина была целью их

споров, а победа, потому что никакой истины, по их мнению, нет, а есть только то, что